Не слышно было ни слова, но слышен был тон, на котором откуда - то сверху доносилась беседа. Словно печальные мелодии и надрывные струнные, рвали их голоса тишину.
А снаружи жил город и музыка была совершенно иной. Хаотичной и в то же время слаженной в одну единую композицию. Шумную, мерную, со всхлипами и барабанною дробью под шепот и гул духовых...
Эти две параллельные прямые не соприкасались друг с другом и ни в раз не пересекались до самых тех пор, пока памятной дугой не распростерлась по небу разноцветная огромная дуга. С ее приходом в наш мир наступил вечер и вместе с ним тишина. Сверху кто-то шептал и успокаивал кого - то, кто глухо всхлипнул.
Последние яркие солнечные лучи проникли сквозь окна и обняли их фигуры теплом умиротворяющей вечности из которой сотканы были сами. Минуты отрешения от суеты мира, мгновения счастья в объятьях самой любви.
Так цвели в этих двух сердцах цветы нежно - разноцветных оттенков... тех, какою была радуга в тот самый вечер, когда они впервые осознали, что полюбили друг друга всерьез.
А снаружи жил город и музыка была совершенно иной. Хаотичной и в то же время слаженной в одну единую композицию. Шумную, мерную, со всхлипами и барабанною дробью под шепот и гул духовых...
Эти две параллельные прямые не соприкасались друг с другом и ни в раз не пересекались до самых тех пор, пока памятной дугой не распростерлась по небу разноцветная огромная дуга. С ее приходом в наш мир наступил вечер и вместе с ним тишина. Сверху кто-то шептал и успокаивал кого - то, кто глухо всхлипнул.
Последние яркие солнечные лучи проникли сквозь окна и обняли их фигуры теплом умиротворяющей вечности из которой сотканы были сами. Минуты отрешения от суеты мира, мгновения счастья в объятьях самой любви.
Так цвели в этих двух сердцах цветы нежно - разноцветных оттенков... тех, какою была радуга в тот самый вечер, когда они впервые осознали, что полюбили друг друга всерьез.